Утвержденная в марте 2021г. «Военная стратегия – всеобъемлющей обороны» (далее Стратегия) , создает новую политико-правовую среду украино-российского конфликта . Введенный в действие указом Президента документ четко артикулирует:
– Международные и конституционно-правовые основы вооруженного сопротивления российской агрессии на Донбассе и в Крыму.
«Правовой основой комплексной обороны Украины является Конституция Украины и другие акты законодательства Украины, международные договоры, согласие на обязательность которых предоставлено Верховной Радой Украины.
Комплексная оборона Украины также соответствует закрепленному Уставом ООН суверенному неотъемлемое право каждого государства на самооборону от агрессии».
– Возможность превентивных действий субъектов сектора обороны в условиях вооруженного сопротивления агрессии согласно Стратегии:
«Комплексная оборона Украины – это комплекс мероприятий, основной смысл которых заключается в:
превентивных действиях и устойчивому опоре агрессору на суше, на море и в воздушном пространстве Украины, противодействия в киберпространстве и навязывании своей воли в информационном пространстве;»
– Возможность неограниченного использования сил и средств:
«Использованные при отражении агрессии всего потенциала государства и общества (военного, политического, экономического, международно-правового (дипломатического), духовного, культурного и т.д.);
Применении всех форм и способов вооруженной борьбы с агрессором, в частности асимметричных и других действий для обороны Украины, с соблюдением принципов и норм международного права.
Использование новейших высокотехнологичных и высокоэффективных средств ведения вооруженной борьбы».
Таким образом, право и правила применения сил и средств сектора обороны в условиях дипломатического урегулирования российско-украинского конфликта, должны быть учтены в директивах для всех переговорщиков на всех переговорных площадках.
Заявления главнокомандующего Валерия Залужного, которые вызвали истерику у оккупантов, лишь подтверждают их ночные кошмары о возвращении Донбасса под украинский флаг. Вопрос стоит только во времени и количестве жертв среди боевиков, которых россияне гонят на смерть ради своей «непричастности» к конфликту. По сути российская стратегия сдерживания ВСУ на Донбассе, рассчитана на противодействие «блицкригу» со стороны Украины. Однако для Киева операции типа «Бури» в ходе которой в 1995г. за 86 часов была ликвидирована «Сербска Краина» в Хорватии, неприемлема по многим объективным причинам.
В тоже время российская стратегия «нависания», не гарантирует защиты и безопасности как для рядовых боевиков, так и главарей оккупационных администраций от «гибридных действий» украинских силовиков в условиях «позиционной войны». И тут есть смысл задуматься каждому, кто сегодня собирается встать под флаги оккупантов, стоит ли ваша жизнь кремлевских сказок, про «молочные реки и кисельные берега» как только Донбасс вернется под украинские флаги.
В рамках приятой Стратегии, возникает необходимость пересмотреть «военно-политическое» измерение украинского-российского конфликта, что может помочь синхронизировать использование «дипломатических» и «военных» методов руководством Украины в процессе урегулирования конфликта.
Присутствие ВСУ в политическом дискурсе как базового субъекта сдерживания агрессии, должно дать четкий ответ украинцам, а также ключевым государственным институтам на вопросы не только организации обороны, но и восстановления территориальной целостности Украины. Принципов и условий применения сил и средств ВСУ в случае нежелания агрессора идти на уступки в политической и дипломатической плоскости.
Формула баланса дипломатических и милитарных инструментов в разрешении конфликта.
Использование сил и средств ВСУ, является одним из важнейших инструментов руководства Украины для возвращения эффективного контроля над оккупированными территориями и стимулирования переговорного процесса, а не только демонстрации выполнения своих конституционных обязанностей по защите территориальной целостности.
При более детальном анализе мы увидим, что эффективность решения конфликта зависит не столько от выбора метода его решения («силовой» или «дипломатический»), сколько от правильного их сочетания и взаимодействия армии и дипломатов.
Украина сегодня может себе позволить занять более жесткую позицию, относительно огневого контроля на линии разграничения, а ВСУ должны стать той силой которая способна обеспечить «режим тишины». Судя по рассказам последнего перебежчика, ЗСУ остаются единственной управляемой силой в регионе, способной обеспечить порядок и контроль за интенсивностью конфликта.
Появление на вооружении украинской армии ударных БПЛА, баражирующих боеприпасов и других высокотехнологичных средств поражения противника, позволяют уже сегодня взять под огневой контроль всю линию разграничения и контролировать зону отведения, средствами которые не учтены никакими соглашениями.
При этом возможности принудить агрессора к выполнению договоренностей, по отводу тяжелого вооружения, контролировать его наличие на определенных базах хранения, принуждение противника отходить на более безопасные позиции, выступают сегодня главным маркером способности Киева не просто захватить территории, но и обеспечить в дальнейшем эффективный контроль над ними.
Формирующийся дисбаланс в технологическом оснащении и огневой мощи противоборствующих сторон на Донбассе, рано или поздно приведет к необходимости РФ либо обозначить там свое присутствие и признать себя стороной конфликта, либо постепенно сливать оккупационные режимы и передавать территорий под контроль Украине прикрываясь желанием местных властей вернуться под украинские флаги с наименьшими потерями.
Влажные воспоминания российских пропагандистов про свое бегство из Славянска в 2014г., очень ярко демонстрируют, что никакой подавляющей поддержки местным населением на Донбассе у россиян нет. Особенно прекрасен вот этот пассаж из текста погибшего россиянина Андрея Стенина:
«Ополчение ушло начисто. Блокпосты пустые. В стрелковском штабе жгли бумаги – там тоже пусто и воняет горелым…. Нас трое, дико собираемся. Никто не ожидал. Никто не предупредил. Администрация гостиницы очень ждала этого момента. Их шатает от радости. Столько добра оставляем. И можно, наверное, получить за нас награду от нацгвардии.
Наши водилы садятся и уезжают, обещают вернуться. Не возвращаются.
Сидим в гостинице. Ждем украинскую контрразведку или какое-то чудо…
Никто не соглашается нас везти. Слышим как за забором ходят местные и поздравляют друг друга с освобождением. В городе оставаться нельзя, нас сдадут немедленно».
Даже этих цитат вполне достаточно, что бы понять природу мерзкого отношения россиян к жителям ОРДЛО, ярко показанному в последнем сериале «Контакт».
Таким образом, усиление силового давления на оккупационные администрации и войска, увеличивает экономические, политические и военные издержки россиян на содержание оккупированных территорий. И будет продолжать снижать мобилизационные возможности оккупационных военных корпусов.
Следовательно на сегодняшний день, задача «дипломатического» корпуса противостоять дальнейшей деградации международных институтов и не допустить легализации «миротворческой миссии» РФ на Донбассе, по Приднестровскому сценарию. Постоянно создавать правовые и дипломатические условия для применения ЗСУ сил и средств с целью «принуждения к диалогу», а так же создания острой потребности противника в разрешении конфликта в кратчайшие сроки.
К первоочередным задачам выстраивания баланса милитарных и дипломатических методов можно отнести:
- Создание организационно-правового механизма согласования и утверждения «легитимных целей» противника для применения сил и средств ВСУ и других спецслужб.
Достаточно посмотреть на карты зон отведения тяжелого вооружения и расположения полигонов, что бы осознать, что Минские договоренности не выполнимы для оккупационных властей. Следовательно для ЗСУ открывается прекрасная возможность легитимировать применение сил и средств в отношении нарушителей. Та же ситуация касается и оборудования стационарных позиций «второй линии» обороны или присутствия иностранных контингентов.
Исходя из этих 3 позиций мы можем определить «легитимные цели» для ЗСУ, объекты интереса спецслужб и ССО.
Так к «легитимным целям» можно отнести:
– Военную технику, находящуюся за пределами зон отведения или вне обозначенных баз хранения.
– Граждане РФ и иностранные советники 1 и 2-го АК оккупационных войск РФ
– Граждане РФ и иностранные советники в руководстве оккупационных администраций, не склонные к сотрудничеству с украинскими властями.
– Идентифицированные военные преступники и те, кто заочно осуждены в украинскими судами за убийства украинцев и более значительные военные преступления.
- Создание необходимого правового и терминологического поля современного конфликта. Легитимирующих применение «сил обороны» в конфликте с РФ в условиях различных степеней его интенсивности.
В данном случае речь идет о четких определениях:
– Сторон конфликта.
Попытки зафиксировать РФ стороной конфликта, не были успешными даже в нормандской формате, не говоря уже об ООН или ОБСЕ. Таким образом, неспособность партнеров признавать очевидные вещи, развязывают нам руки в использовании сил и средств восстановления своего суверенитета и эффективного контроля на Донбассе.
При условии координации дипломатических и военных усилий мы можем восстановить доверие и поддержку наших западных партнеров, ведь для большинства из них мы является примером возможности сопротивления и ограниченности влияния РФ.
– Комбатантов.
Неопределенность правового статуса конфликта и боевиков, затрудняют их содержание за решеткой, особенно если они не были убиты или захвачены в боестолкновении. На линии разграничения происходит дегуманизация украинской армии. Сложность юридических процедур оформления задержанных боевиков настолько громоздка, что их проще убить или отпустить. Сложившаяся неопределенность дает возможности для регулярных обвинений Украины в нарушении прав человек и негативно отражается на восприятии Украины на западе, подпитывая фейки российской пропаганды о криминальной природе украинской власти.
В этом контексте институциональный связь 1 и 2 армейских корпусов ОРДЛО с командованием Южного военного округа РФ и насильственная паспортизация боевиков, открывает возможности украинской стороне определить комбатантами граждан РФ и применять к ним положения Женевских конвенций о содержании военнопленных. Определённый правовой статус «комбатантов» и более лояльный режим содержания в «зонах интернирования» не только снимает целый ряд вопросов к Украине со стороны правозащитников, но и будет стимулировать боевиков выходить на боевые задания с российскими паспортами. Таким образом, мы сможем аргументировать участие РФ в конфликте и сформировать устойчивую позицию Украины и наших западных партнеров для международного признания РФ стороной конфликта.
Доступность «зоны интернирования» для журналистов, где боевики будут вынуждены носить российскую военную форму, дадут серьезную пищу для демонстрации в СМИ отношения политического руководства РФ к своим «гражданам». Информационно-пропагандистский эффект от такого изменения ситуации будет иметь свои дипломатические и политические последствия для РФ уже в среднесрочной перспективе.
– Зона конфликта.
Определение правового статуса и режимов на территориях в зоне конфликта (оккупированные территории, линия разграничения, прифронтовая зона и т.п.).
За 7 лет правовой статус в зоне конфликта так и не определен, что создает постоянные споры между Киевом и местными общинами, а также стимулирует ментальное выделение жителей прифронтовых территорий. Пора поставить точку в использовании конфликта в политической игре и снять этот вопрос с повестки дня, введя «военное положение» в районах где проходит линия разграничения. Решение сразу снимет целую группу вопросов связанную с выборами, бюджетом и управлением территориями в серой зоне. При этом дипломатические усилия должны быть сосредоточены на официальном признании ОРДЛО оккупированными территориями РФ на международном уровне.
У жителей оккупированных территорий должны появиться понятия «Зон безопасности» и «зеленых коридоров» для гражданского населения – определенные демилитаризованные территории, где гражданское население может укрыться в случае активных боевых действий, размещение любого вооружения в которых должно признаваться военным преступлениям. Зеленые зоны и коридоры должны контролироваться международными миссиями.
Жители «красных зон» в целях безопасности должны быть переселены. Это кстати даст возможность вскрыть истинную сущность российского мира, готового прикрываться своими мирными жителями и опять же открывает возможности для усиления давления гуманитарных организаций на оккупационные администрации.
– Правил применения сил и средств в зависимости от интенсивности конфликта и поведения боевиков оккупационных войск.
Для всех сторон должны быть четко артикулированы в каких условиях приостанавливается действие любых договоренностей, а последствия могут нести изменения линии разграничения и освобождение территорий от боевиков.
– Военно-дипломатические механизмы деэскалации конфликтов (создание верификационных центров (СЦКК), центров гуманитарной поддержки гражданского населения и т.п.).
Речь идет о сугубо военный площадках общения с российским командованием 1 и 2 АК ВС РФ которые бы позволяли военным оперативно решать вопросы деэскалации в случае боевых столкновений для решения гуманитарных вопросов.
– Роль и права международных институтов в конфликте.
Система присутствия и деятельности международных гуманитарных организаций в зоне конфликта в условиях военного положения, а также их привлечения к мониторингу за гуманитарной ситуацией в зоне конфликта. Системы развертывания лагерей для беженцев и защиты их законных интересов.
Таким образом, в существующих условиях мы не можем вывести военный компонент за рамки процесса разрешения конфликта, но можем его интегрировать в процесс политического урегулирования.
К решению этих задач, в рамках «Военной стратегии – всеобъемлющей обороны» ВСУ могут привлечь к разработке этих вопросов гражданские около военные общественные организации и экспертов.
Привлечение которых позволит:
– Формировать предложения стратегических нарративов военных для коммуникационных кампаний в рамках проведения ООС.
– Координировать коммуникационные позиции гражданского и военного руководства государства по вопросам обороны и гуманитарных проблем, связанных с военными действиями.
– Координировать информационные ресурсы (СМИ и интернет ресурсы) для реализации информационной политики по вопросам обороны.
– Поддерживать информационную деятельность ВСУ о состояния выполнения договоренностей в рамках урегулирования конфликта.
В общем, надеемся, что новое военное руководство получит возможность и дипломатическую поддержку политического руководства Украины в легитимации применения сил и средств ЗСУ на линии разграничения, пусть даже в рамках Минских договоренностей. Это достойная цель для укрепления гражданской устойчивости, снижения социальной напряженности и повышение уровня доверия к вооруженным силам Украины при исполнении их конституционных обязанностей.